Как экспортные пошлины отразились на производстве зерна
Как экспортные пошлины отразились на производстве зерна
В нынешней ситуации есть разные сценарии развития.
Дмитрий Рылько (гендиректор Института конъюнктуры аграрного рынка)
В России второй год подряд снижается производство растениеводческой продукции, что повлияло на общий индекс аграрного производства, сделав его минусовым, несмотря на небольшой прирост в животноводстве.
Показательна ситуация с зерновыми культурами. В феврале 2021 года мы дали комплексную оценку того, что может произойти с зерновым хозяйством в России в результате ввода экспортных пошлин, которые на тот момент еще не действовали, но должны были вступить в силу со 2 июня. Мы обращали внимание участников рынка на то, что из-за ограничений на экспорт упадут цены на зерно по всей России. Потому что, взимая деньги с экспортеров, на самом деле их взимают с производителей, вне зависимости от того, где выращено зерно - на Алтае или в Краснодарском крае.
Четвертого февраля 2021 года министр экономического развития РФ Максим Решетников на встрече с президентом России пообещал создать механизм возврата денег сельхозпроизводителям. Предполагалось, что 4/5 денежных средств, полученных за счет экспортных пошлин, будут возвращены растениеводам в виде погектарных платежей. В нашем институте пришли к выводу, что происходит отвязка зернового отечественного хозяйства от мирового рынка и включение огромного механизма административного перераспределения. При этом деньги изымаются у всех производителей зерна, и лишь небольшая часть того, что будет собираться в виде пошлин, вернется растениеводам. Все это может привести в будущем к большим проблемам, которые приведут к планомерному угасанию российского растениеводства.
Возникает вопрос к федеральным минэкономразвития и минфину (минсельхоз здесь ни при чем - он работает в заданной ему сверху парадигме): почему стартовые обещания о возврате собранных пошлин зерновикам не выполняются? Если почитать внимательно бюджеты последних лет, особенно 2024 года, можно увидеть, что эти деньги идут на развитие сельских территорий, мелиорацию и ряд других программ. По нашей оценке, растениеводам возвратили не больше десяти процентов собранных пошлин.
Любопытно, как на введение пошлин отреагировали мировые рынки. Мы полагали, что рынки кукурузы и ячменя останутся стабильными, зато на рынке пшеницы нужно ждать серьезные последствия, потому что крупнейший в мире экспортер ухудшает условия для своих аграриев и, чтобы компенсировать потери, надо немного повысить мировые цены. К сожалению, мы ошиблись - повышения по большому счету не произошло. Мировой рынок наши эксперименты с пошлиной не то, чтобы игнорировал, но он встроил их в свою систему координат. Было только два всплеска цен - во время пандемии ковида и с началом СВО. А потом наступил почти двухлетний провал мировых цен на зерно.
Еще один важный момент: в последние годы маржинальность постепенно перетекает от зерновых культур к масличным. От Ростова-на-Дону и до Красноярска чуть ли не все аграрии единодушно нам говорят: "Будь наша воля, мы бы пшеницу вообще вывели из севооборота". Конечно, сделать это совершенно невозможно. Но за последние четверть века в России произошло довольно значимое сокращение посевных площадей под зерновые культуры (несмотря на все наши впечатляющие успехи по части урожаев). Зато резко, до рекордных уровней и гораздо выше, чем при СССР, выросли площади под зернобобовыми. А под масличными культурами выросли вообще грандиозно - под двадцать миллионов гектаров. Трудно даже представить, что 25 лет назад было всего 4,5 миллиона.
В нынешней ситуации есть разные сценарии развития. На зерновом рынке до середины января отмечался рекордный экспорт по относительно низким ценам - правда, потом началась огромная просадка, особенно по пшенице. В этой связи возникает очень важный вопрос: почему пик экспорта пришелся на первую половину зернового сезона?
Во-первых, сказались ожидания введения жесткой тарифной квоты. Ожидания сбылись - квота всего в 10,6 миллиона тонн пшеницы и 0,53 миллиона тонн кукурузы с Дальнего Востока. Хотя теперь понятно, что и такие объемы вывезти не получится. Во-вторых, сказалось сочетание плавающих экспортных пошлин и квот с повышенными ставками по банковским депозитам. Те, у кого еще осталась на хранении пшеница, оказались в виртуальном убытке, учитывая, как выгодно они могли продать ее в октябре. И это типичное явление для всех трех лет действия экспортной пошлины. Это характерно и для Юга России, и для Центра, и для Алтайского края. Те, кто не успел продать пшеницу в декабре, к февралю вышел в минусовую зону. Ко всему этому добавляется стимул продать побыстрее - депозитная политика банков изменилась. Третий момент связан с организационной структурой нашего экспорта. Уход с рынка ростовского ТД "РИФ" не оправдал ожиданий, что его место быстро займут другие основные экспортеры. Вместо "РИФа" появилось семь новых компаний, потом их стало одиннадцать, и между ними возникла бешеная конкуренция за то, чтобы продать побольше зерна в первой половине года, а во второй получить квоты.
В целом квота в 10,6 миллиона тонн не совпадает с возможностями и желаниями компаний. Одни не могут и не хотят вывозить, другие могут и хотят, но у них нет квоты. Добавьте сюда крайне неравномерное распределение запасов зерна и его качества по стране. И, наконец, Казахстан. Его влияние на российский зерновой рынок можно сравнить с хорошим кондиционером в хорошем отеле: шума нет, а температура постоянная. Сейчас значимого экспорта оттуда мы не видим, как и не видим и значимого экспорта туда. Но в любой момент Казахстан с его огромными запасами зерна после прекрасного урожая может зайти на наш рынок и обвалить его. Многое будет зависеть от курса рубля. Если продолжится его укрепление до отметки в семьдесят рублей за доллар, то для аграриев возникнет другая вселенная.
Достаточно смело можно прогнозировать, что грандиозного роста цен на зерно не будет. Будут "два шага вперед, один назад" или "ни шагу вперед". Одна из главных причин - более высокие, чем в прошлом году, запасы в Канаде, США, Аргентине, и гораздо более высокие, чем в 2024-м, запасы в Австралии, Казахстане и азиатской части России.
А история с продажами в Бангладеш, случившимися благодаря острому уму российских экспортеров, наладивших из Сибири по субсидированному тарифу вывоз пшеницы с очень высоким белком, но низким числом падения - это всего лишь исключение, которое подтверждает общее правило: с таким качеством мы конкурентоспособны на рынке Египта и пары соседних с ним стран.
Источник: rg.ru
Дмитрий Рылько (гендиректор Института конъюнктуры аграрного рынка)
В России второй год подряд снижается производство растениеводческой продукции, что повлияло на общий индекс аграрного производства, сделав его минусовым, несмотря на небольшой прирост в животноводстве.
Показательна ситуация с зерновыми культурами. В феврале 2021 года мы дали комплексную оценку того, что может произойти с зерновым хозяйством в России в результате ввода экспортных пошлин, которые на тот момент еще не действовали, но должны были вступить в силу со 2 июня. Мы обращали внимание участников рынка на то, что из-за ограничений на экспорт упадут цены на зерно по всей России. Потому что, взимая деньги с экспортеров, на самом деле их взимают с производителей, вне зависимости от того, где выращено зерно - на Алтае или в Краснодарском крае.
Четвертого февраля 2021 года министр экономического развития РФ Максим Решетников на встрече с президентом России пообещал создать механизм возврата денег сельхозпроизводителям. Предполагалось, что 4/5 денежных средств, полученных за счет экспортных пошлин, будут возвращены растениеводам в виде погектарных платежей. В нашем институте пришли к выводу, что происходит отвязка зернового отечественного хозяйства от мирового рынка и включение огромного механизма административного перераспределения. При этом деньги изымаются у всех производителей зерна, и лишь небольшая часть того, что будет собираться в виде пошлин, вернется растениеводам. Все это может привести в будущем к большим проблемам, которые приведут к планомерному угасанию российского растениеводства.
Возникает вопрос к федеральным минэкономразвития и минфину (минсельхоз здесь ни при чем - он работает в заданной ему сверху парадигме): почему стартовые обещания о возврате собранных пошлин зерновикам не выполняются? Если почитать внимательно бюджеты последних лет, особенно 2024 года, можно увидеть, что эти деньги идут на развитие сельских территорий, мелиорацию и ряд других программ. По нашей оценке, растениеводам возвратили не больше десяти процентов собранных пошлин.
Любопытно, как на введение пошлин отреагировали мировые рынки. Мы полагали, что рынки кукурузы и ячменя останутся стабильными, зато на рынке пшеницы нужно ждать серьезные последствия, потому что крупнейший в мире экспортер ухудшает условия для своих аграриев и, чтобы компенсировать потери, надо немного повысить мировые цены. К сожалению, мы ошиблись - повышения по большому счету не произошло. Мировой рынок наши эксперименты с пошлиной не то, чтобы игнорировал, но он встроил их в свою систему координат. Было только два всплеска цен - во время пандемии ковида и с началом СВО. А потом наступил почти двухлетний провал мировых цен на зерно.
Еще один важный момент: в последние годы маржинальность постепенно перетекает от зерновых культур к масличным. От Ростова-на-Дону и до Красноярска чуть ли не все аграрии единодушно нам говорят: "Будь наша воля, мы бы пшеницу вообще вывели из севооборота". Конечно, сделать это совершенно невозможно. Но за последние четверть века в России произошло довольно значимое сокращение посевных площадей под зерновые культуры (несмотря на все наши впечатляющие успехи по части урожаев). Зато резко, до рекордных уровней и гораздо выше, чем при СССР, выросли площади под зернобобовыми. А под масличными культурами выросли вообще грандиозно - под двадцать миллионов гектаров. Трудно даже представить, что 25 лет назад было всего 4,5 миллиона.
В нынешней ситуации есть разные сценарии развития. На зерновом рынке до середины января отмечался рекордный экспорт по относительно низким ценам - правда, потом началась огромная просадка, особенно по пшенице. В этой связи возникает очень важный вопрос: почему пик экспорта пришелся на первую половину зернового сезона?
Во-первых, сказались ожидания введения жесткой тарифной квоты. Ожидания сбылись - квота всего в 10,6 миллиона тонн пшеницы и 0,53 миллиона тонн кукурузы с Дальнего Востока. Хотя теперь понятно, что и такие объемы вывезти не получится. Во-вторых, сказалось сочетание плавающих экспортных пошлин и квот с повышенными ставками по банковским депозитам. Те, у кого еще осталась на хранении пшеница, оказались в виртуальном убытке, учитывая, как выгодно они могли продать ее в октябре. И это типичное явление для всех трех лет действия экспортной пошлины. Это характерно и для Юга России, и для Центра, и для Алтайского края. Те, кто не успел продать пшеницу в декабре, к февралю вышел в минусовую зону. Ко всему этому добавляется стимул продать побыстрее - депозитная политика банков изменилась. Третий момент связан с организационной структурой нашего экспорта. Уход с рынка ростовского ТД "РИФ" не оправдал ожиданий, что его место быстро займут другие основные экспортеры. Вместо "РИФа" появилось семь новых компаний, потом их стало одиннадцать, и между ними возникла бешеная конкуренция за то, чтобы продать побольше зерна в первой половине года, а во второй получить квоты.
В целом квота в 10,6 миллиона тонн не совпадает с возможностями и желаниями компаний. Одни не могут и не хотят вывозить, другие могут и хотят, но у них нет квоты. Добавьте сюда крайне неравномерное распределение запасов зерна и его качества по стране. И, наконец, Казахстан. Его влияние на российский зерновой рынок можно сравнить с хорошим кондиционером в хорошем отеле: шума нет, а температура постоянная. Сейчас значимого экспорта оттуда мы не видим, как и не видим и значимого экспорта туда. Но в любой момент Казахстан с его огромными запасами зерна после прекрасного урожая может зайти на наш рынок и обвалить его. Многое будет зависеть от курса рубля. Если продолжится его укрепление до отметки в семьдесят рублей за доллар, то для аграриев возникнет другая вселенная.
Достаточно смело можно прогнозировать, что грандиозного роста цен на зерно не будет. Будут "два шага вперед, один назад" или "ни шагу вперед". Одна из главных причин - более высокие, чем в прошлом году, запасы в Канаде, США, Аргентине, и гораздо более высокие, чем в 2024-м, запасы в Австралии, Казахстане и азиатской части России.
А история с продажами в Бангладеш, случившимися благодаря острому уму российских экспортеров, наладивших из Сибири по субсидированному тарифу вывоз пшеницы с очень высоким белком, но низким числом падения - это всего лишь исключение, которое подтверждает общее правило: с таким качеством мы конкурентоспособны на рынке Египта и пары соседних с ним стран.
Источник: rg.ru
